Глава 17. Западные спецслужбы собирают сведения про С-25.

Западные спецслужбы собирают сведения про С-25.

История о том, как западные спецслужбы обнаружили подмосковные комплексы С-25 и попытались понять их устройство, была описана в виде некоего литературного произведения в 1961 году и оставалась секретной до 1997 года. [1]

В начале 1950-х годов агенты разведок США и Британии сообщали о признаках советских разработок ракет «земля-воздух» для защиты от воздушных атак. Ближе к концу 1953 года в окрестностях Москвы были обнаружены необычные сети дорог, которые не имели отношения к вероятным конфигурациям ракетных стартовых площадок, однако были обнаружены точки, где, предположительно, могли находиться ракеты. Началось более интенсивное исследование части этих мест для выяснения их назначения. Осенью 1954 года большинство отчётов описывали сети как соединение трёх параллельных дорог длиной примерно в милю, пересечённых десятью перпендикулярными дорогами длиной полмили в форме ёлочки. В отчётах не было ничего из того, что могло бы вызвать любопытство у специалистов по электронике.

В течение последнего квартала 1954 года атташе США и Британии начали сообщать детали других особенностей ёлочкообразных комплексов в Московской области. В сентябре британский наблюдатель в своём докладе отметил на чертеже так называемую «зону бараков», находящуюся на некотором расстоянии от оси ёлочки и соединённую с ней дорогой. Через несколько недель этот доклад был дополнен другими возможными расположениями зон бараков. Первоначальные «бараки», согласно обновленному описанию, выглядели как длинный покрытый травой бункер с бетонной стеной на одной стороне. Наблюдатель заметил большие вентиляторы с этой стороны бункера, вращающиеся с поразительной скоростью, даже когда дул сильный ветер.

Неделю спустя два атташе США летели на самолёте из Москвы в Ленинград. Через полчаса после взлёта один из них заметил необычную установку на земле. Она выглядела новой и работающей. Он не мог дать точных описаний зданий на этой территории, но его глаз заметил движение двух больших колёс, установленных в яме с рампой, ведущей оттуда вниз. Наблюдатель сообщал, что одно колесо, выглядящее как тонкое Йо-Йо (детская игрушка) с двойным плоским диском, вращалось под углом горизонту. Он оценил скорость вращения колёс в 60 оборотов в минуту и сказал, что они выглядели неустойчивыми на своих осях. Ему было трудно описать природу этой неустойчивости; внешне это выглядело как волнообразное движение по внешним краям дисков с фут или два от их плоскостей вращения.

Согласно традициям американских спецслужб, советские электронные блоки назывались прозвищами, которые затем использовались вместо обычной терминологии в сборниках и отчетах разведки. Эти прозвища выбирались и согласовывались на трехсторонней основе между представителями электронных разведок США, Британии и Канады.

В отчёте американских атташе было дано в высшей степени удачное описание устройства, которое получило прозвище «Йо-йо», с учётом того, что наблюдатель имел только 5 или 10 секунд на то, чтобы незаметно рассмотреть детали. Его компаньон по полёту, сидевший на другой стороне самолета, заметил один из ёлочкоподобных комплексов, и когда он возвращался в Москву спустя несколько дней, он доложил об этом, и в ответ получил приказ установить наблюдение за ним. Когда ещё два человека проверили эти наблюдения, то обнаружили, что Йо-йо и ёлочка связаны между собой. Они предположили, что Йо-йо может представлять собой систему наведения ракет, и этот комментарий в их сообщении привлёк внимание аналитиков из электронной разведки.

Месяц спустя, в первые дни декабря 1954 года, британские наблюдатели, ехавшие на поезде к юго-восток от Москвы (вероятно, в Коломну), отметили огороженную зону с микроволновой антенной, установленной на мачте. В центре огороженной территории был земляной бункер с мачтой на одной стороне. Там они увидели «двойной вращающийся дисковый массив», каждый диск которого, по их оценкам, имел десять футов в диаметре и делал 120 оборотов в минуту. Поверхность одного из дисков была наклонена под углом в 45 градусов к горизонту. Наблюдатели были впечатлены дисками с зубчатыми краями или другими многогранными структурами, выглядевшими во время вращения как диски.

В феврале 1955 эта зона была осмотрена и сфотографирована американским персоналом. Их фотографии были слишком плохого качества, чтобы как-то разобраться в очертаниях Йо-йо, но их местами ошибочные наблюдения были исправлены и дополнены некоторой ранее полученной информацией. Они сообщали, что диаметр каждого из этих двух дисков 20 футов и толщина 12 дюймов, и полагали, что они оба вертикально расположены и на каждой стороне были углы. Наблюдатели не были уверены в том, что эти диски двойные, и вращались ли обе половины в разные или в одну и ту же сторону. Они оценили скорость вращения в 40 оборотов в минуту и указали, что диски были жёстко закреплены, а оптическая иллюзия их неустойчивости возникала из-за зазубренных краёв дисков.

На этом этапе у аналитиков спецслужб не было ясности насчёт связи ёлочкообразных комплексов с ракетами. На территории комплексов не было обнаружено никаких ракет, а дорожная сеть была пригодной скорее для строительства домов, или посева урожаев, или для складов с боеприпасами. Даже если бы это были площадки для ракет «земля-воздух», это не позволяло точно установить, что Йо-йо однозначно связан с ними. Также ничего не указывало на то, что Йо-йо – это электронное устройство; отчёты не давали никакой ясности во взгляде на это. Одно из мнений британских экспертов заключалось в том, что это могло быть камнедробилкой.

Тем не менее, с хорошей долей юмора аналитики спецслужб предположили, что «если никто не может сказать, что это, то это может быть электроникой», и поэтому отчёты по Йо-йо далее собирались специалистами из старой Рабочей Группы по Военной Электронике (Military Electronics Working Group, MEWG). К началу января 1955 года Йо-йо обсуждалось на каждом собрании MEWG в течение многих месяцев. На этот момент, однако, электронные аналитики не могли предпринять что-либо, кроме как размышлять о том, что наблюдатели действительно видели, и запрашивать более детальную информацию, особенно фотографии.

Летом 1955-го года стало более-менее ясно, что Йо-йо имеет специфическое отношение к ёлочкообразным комплексам. Ёлочки размещались по кругу от Москвы. Бункера Йо-йо были расположены на той же окружности, по оси ёлочек, и всегда на милю ближе к Москве. Само Йо-йо неизменно располагалось торцом бункера к ёлочке. Но истинные формы и внешность Йо-йо оставались неопределенными.

В начале августа 1955-го года пакет фотографий наконец был доставлен электронным аналитикам ЦРУ. Снимки Йо-йо на юго-востоке от Москвы, к счастью, были сделаны с нескольких разных углов. Эти фотографы показали, как на самом деле выглядит Йо-йо. Наблюдатели за прошлый год более-менее правильно и аккуратно описывали, как они его видели, но описания были неполными. «Диски» были усечены под одинаковым углом и собраны из частей в конфигурации «звезды Давида». Это были две сборки, одна из них была вертикальна направлению «Москва-ёлочка», другая (чьи края были видны сбоку) была наклонена под углом в 45 градусов к горизонту. Раннее «мощное вращение вентиляторов» и «неустойчивые колеса» теперь понимались как оптическая интерпретация двух вращающихся сборок.

Как обычно это бывает в делах электронной разведки, аналитик сталкивается с законченным советским устройством, размещенным в поле. В таких обстоятельствах одна из задач аналитика спецслужб – разобраться, что советский разработчик пытался достичь, и повторить его процесс проектирования. Где Советский разработчик задавал тактико-технические характеристики и приступал к выбору доступных технологий, компонентов, и процессов производства и неизбежно делал технические компромиссы для достижения конечных результатов, там аналитик должен сделать обратную работу от завершенной разработки до задачи разработчиков. В этом процессе он должен также позаботиться, чтобы его мысли не навязывали ему концепцию принципов разработки, принятых в Соединённых Штатах: Советские концепции проектирования оборудования обычно заметно отличались от американских, хотя бы в плане электроники.

Аналитики спецслужб начали анализ информации про Йо-йо с основного предположения, что назначение этого устройства – управление ракетами «земля-воздух», стартующих с зоны ёлочки (хотя никаких ракет ещё замечено не было). Проблема заключалась в том, чтобы понять, как этот аппарат управлял ракетами с учетом его внешности, показанной на фотографиях, его местоположения и поведения, описанного в отчётах наблюдателей. Отправной точной в рассуждениях аналитиков стало соображение, что Йо-йо работает для наведения предполагаемых ракет, получая с достаточной точностью информацию для целей и самих ракет в трёх координатах – дальность, высота и азимут.

На то время все системы наведения ракет «земля-воздух», которые сопровождают ракету и её цель – это системы радарных антенн параболической формы, направленные на ракету и на цель и фокусирующие на них лучи радиоволн, аналогично прожектору с его видимыми лучами. До того, как были получены фотографии Йо-йо, считалось, что из-за недостатка разведданных и неточного описания не был обнаружен большой параболический отражатель, но форма антенны, показанная на снимках, указывала, что это нестандартная разновидность антенной системы. Все доступные описания указывали на то, что диски Йо-йо выполняли эту функцию посредством вращения. Это значило, что только края дисков могли указывать направления, которые радарные антенны использовали для поиска вражеского самолёта и для наведения ракет для его атаки. Прямые секции этих краёв казались самыми вероятными частями антенных излучателей. Это казалось наиболее правдоподобным объяснением.

Прямые секции антенн Йо-йо были длиной 20 футов и шириной примерно 8 дюймов. Излучатель таких пропорций должен быть формировать луч, длина которого в 30 раз больше его ширины. Получив направление, размещение и положение вращающихся дисков, аналитики пришли к выводу, что за каждый оборот каждая сборка из двух дисков производит по шесть узких лучей, которые поочерёдно сканируют пространство над и за ёлочкообразным комплексом. Очевидно, что размер и количество излучателей являлись требованием разработчика механики: поскольку шесть секции могут создать один огромный, громоздкий диск, он разделил их на два треугольника, образующих «звезду Давида».

Таким образом, шесть лучей из наклонно расположенного Йо-йо, должно быть, сканируют воздушное пространство по азимуту, а те, что из вертикальной сборки, сканируют его по высоте. Обе сборки обеспечивают данные о координатах любой цели или ракеты в сканируемой части пространства. Непрерывное сканирование целой области пространства позволяет получать координаты цели и ракеты, при этом антенны вроде прожекторов или параболических радаров не нужны. В подобных системах, которые называются «сопровождение при сканировании», необходимы устройства памяти, которые хранят информацию между циклами сканирования. Аналитики считали, что создание подобные устройств вполне возможно.

Были проделаны серии расчётов, основанные на требуемых характеристиках радара для наведения ракеты. Специалисты по наведению ракет оценили возможный радиус действия советских ракет «земля-воздух» и зону поражения их боевых частей. Предполагаемые технические характеристики помогли определить дальность радара и точность наведения ракет. В целом были просчитаны две или больше дюжины технических параметров. Это позволяло взвесить все компромиссы, на которые вынужден идти разработчик системы: например, если частота сканирования слишком низкая, то точность будет плохая и потребуется мощный передатчик; если она будет слишком высока, то высокая скорость антенн и узкополосность лучей будут производить слишком много данных об отметках от цели.

Во время этой реконструкции системы наведения ракет были привлечены специалисты в области электронных ламп и других электронных компонентов, но они не могли сказать, какие технологии или компоненты доступны Советскому Союзу. В конце реконструкции были получены соображения о ракете, принципах работы её системы наведения, технические характеристики радара, о точности системы наведения и её предполагаемых возможностях.

Осталась одна задача – перепроверить эти предположения в свете всех отчётов и фотографий, полученных разведкой, и постараться не упустить ничего важного. Одним из предположений, например, заключалось в том, что антенны Йо-йо просто передают энергию для подсвета цели для бортовых систем ракет. Подобная система могла работать, но из-за непродолжительности радиосигнала, облучавшего цель, требовалось устройство памяти в бортовой аппаратуре каждой ракеты. Это предположение казалось маловероятным. Кроме того, теория о подсвете цели для бортовой аппаратуры ракет противоречило конфигурации Йо-йо: обычная пара дисков должна давать адекватную подсветку, так что две пары дисков, наклонённых под разными углами, были необязательны.

Проверка этих предположений была очень важной задачей. Если они подтверждаются, то это означало, что советские специалисты не продолжали направления оригинальных немецких разработок военного времени по наведению ракет «земля-воздух», в отличие от послевоенных западных усилий, которые были основаны на углублений немецких работ. Вместо этого, начав с чистого листа, советские специалисты начали разработку устройства, которое было способно работать с несколькими целями одновременно. Данные о цели или целях, очевидно, автоматически преобразовывались в команды наведения ракет; это не указывало на головки самонаведения ракет.

Этот анализ потребовал около трёх недель с момента получения фотографий. В результате были получены столь беспрецедентные выводы, что изначально среди представителей разведки, занимавшиеся электроникой и наведением ракет, не было единодушного согласия с ними. В декабре 1955 года, после серии административных шагов, было рекомендовано начать проект по строительству прототипа, или макета, Йо-йо. Технология изготовления макетов использовалась во время Второй Мировой войны для оценки возможностей немецких радаров и была бесценной при разработке устройств электронного противодействия. В марте 1956 года, когда ракеты были размещены на подмосковных ёлочкообразных комплексах, договор о макете прошёл через армейский приказ и над ним начались работы.

Тем временем работала программа «Возвращение Дракона» (Dragon Returnee Program) по репатриации немецких ученых и техников, которые были вывезены в СССР после окончания войны. Многие из вернувшихся немцев дали информацию об электронике и разведывательные сведения о наведении ракет, но их возвращение показывало, что Советы были осторожны с немецкими электронными специалистами и изолировали их от разработки военной электроники, особенно в области радаров дальнего действия, где результаты советских усилий становились все более очевидными, если судить по сообщениям из других источников. После нескольких лет опросов вернувшихся немецких учёных шансы найти тех, кто знал о разработке специфических высокоприоритетных направлений в электронике, в частных беседах оценивались в одни к десяти тысячам.

Однако осенью 1956 года, через год после публикации анализа о Йо-йо, один из возвращенцев, Кристиан Зорге, привлёк к себе внимание своим предварительным отчётом о новых разработках, которыми он занимался с 1950 по 1952 год – системой наведения ракет «земля-воздух» под названием Б-200. Он сказал, что она использует очень странно выглядящую антенную систему, которую он начертил на бумаге во время допроса. Допрашивавший его офицер, взглянув на наложенные равносторонние треугольники, нарисованные Зорге, вспомнил опубликованный отчёт о Йо-йо и с удивлением осознал, что у Зорге есть более важные знания, чем он предполагал. Предварительный допрос продолжился, и сходство Б-200 с аналитическим представлением о Йо-йо становилось более ясным.

Разведка сразу организовала команду специалистов для помощи в допросе Зорге. Он приводил все новые и новые технические подробности, особенно по части памяти системы, которая становилась необходимой в электронных следящих системах комплекса из-за зависимости системы наведения от непродолжительных данных от сканирующих антенн. Это было критически важной частью системы Б-200, над которой, к счастью, работал Зорге. В течение допроса он предоставлял всё новые и новые факты, которые подтверждали примерно 25 или 30 гипотез, выдвинутых аналитиками. Совпадение между аналитическим отчётом от октября 1955 и информации Зорге наводило на подозрения, что отчёт в своё время попал в руки КГБ, и теперь Зорге пересказывает его во время допроса. Но этот страх быстро рассеялся из-за объёма деталей и их совпадений с данными Зорге.

Зорге сказал, что он и некоторые другие немцы подписывали контракты с советским руководством для дополнительных работ в 1950-1951, где ставились задачи по разработке системы Б-200, которая задумывалась ещё в 1949 году. В дополнение к деталям схемных решений, он описал некоторые программы проверки прототипа, которые начались в 1952 году, и его информация была подтверждена другими людьми, вернувшиеся из Советского Союза. Но в 1952 году их всех отстранили от разработок Б-200 и выдерживали без работы три или четыре года перед репатриацией.

В группу специалистов, участвовавших в допросе Зорге, был включен персонал фирмы «Diamond Odrnance Fuze Laboratory» (DOFL), с которой был заключён контракт на создание макета Йо-йо. Так как детали системы слежения и другие части Б-200 были получены в ходе допроса, специалисты фирмы быстро перешли к разработке, делая важные изменения в этом направлении. Например, несмотря на то, что отчёты аналитиков предполагали, что за наведение каждой ракеты к цели отвечал отдельный вычислитель, люди из DOFL решили, что Советы использовали один большой цифровой компьютер. Показания Зорге указывали, что это так называемые отдельные аналоговые вычислители, и теперь в разработке макета переориентировались на них. К счастью, контракт уже был подписан и осуществлялся, когда появился Зорге: в течение года и даже больше была собрана группа исследователей, которая работала над проблемой до того, как получила большую часть детальной информации.

Как бы то ни было, разработка проекта, начатая в апреле 1956 года, шла трудно, и прототип не мог быть испытан раньше 1958 года. Результаты испытаний показали, что советский Б-200 представляет собой большой технологический прорыв в системах радарного слежения. Дополнительным сюрпризом стало то, что он показал себя лучше, чем ожидалось, при проверках против активных помех; но технология сбрасывания дипольных отражателей была эффективна только при правильном применении. Б-200 имел разрешение по углу наведения лучше, чем 0.05 градусов по крупным целям и разрешение по дальности в 25 ярдов; Это означало, что ракеты на дальности от 20 до 25 миль не нуждаются в головках самонаведения. Его возможность работы по низковысотным целям была гораздо выше оценок немцев, и ограничивалось только ландшафтом перед местом установки. Способность системы справляться с множеством целей была подтверждена; возможность одной установки производить от 20 до 25 перехватов целей ракетами одновременно, как заявляли немцы, зависела только от выбора нужного вычислителя для каждого перехвата.

Таким образом, история Йо-йо, которая началась с отчётов некоторых встревоженных наблюдателей, заметивших необычные установки под Москвой в 1953-1954 годах, закончилась испытаниями макета системы осенью 1958 года. Это подняло несколько интересных вопросов, например как быстро поверили бы информации Зорге, если бы площадки с Йо-йо не были обнаружены, описаны и проанализированы. Даже с аналитическим отчётом в руках некоторые специалисты, участвовавшие в допросах, сначала сомневались в том, что говорил Зорге. Согласно аналитическому отчёту, дизайн советской электронной системы был уникальным; это было большим успехом аналитиков, так как дизайн отличался от всего разработанного ранее в США.

В докладе ЦРУ от 12 марта 1957 года «Возможности СССР и его вероятные проекты в области управляемых ракет» содержались уже более конкретные сведения и зенитной ракетной системе С-25.

По мнению американской разведки, советские разработки зенитных ракетных систем основаны на немецких достижениях времён Второй Мировой войны и ведутся с привлечением немецких специалистов. В докладе указано, что разработка зенитных ракет является для СССР приоритетной задачей. Первые сообщения о подмосковных объектах, размеры, конфигурации и качество которых указывали, что это элементы стационарной ракетной системы ПВО, разведка получила в 1953 году. К 1957 году разведка США обнаружила в Московской области 24 площадки, расположенные на двух окружностях на расстоянии от центра Москвы в 25 и 45 миль (46 и 83 км). Расстояние между площадками составляет 8 миль (примерно 15 км) на внешнем кольце и 7 миль (13 км) на внутреннем кольце. Наблюдать за всей Московской областью разведка США не могла, но аналитически было вычислено, что на внутреннем кольце расположены 23 площадки, на внешнем – 34, всего 57. Типичная площадка занимает место размером миля на полмили, с тремя продольными и 11-ю поперечными дорогами и приблизительно 60 стартовыми установками. По количеству строений в ближайших жилых городках разведка оценила численность персонала каждой площадки от 200 до 400 человек. Разведка считала, что некоторые площадки действуют с 1955 года, а на момент написания доклада (начало 1957) все площадки введены в строй.

Примерно в одной миле от каждой площадки в сторону Москвы расположено уникальное устройство, названное американской разведкой «Йо-йо». «Йо-йо» - это радар, используемый в системе наведения ракет «земля-воздух». По сведениям разведки, на испытаниях 1952 года этот радар применялся для отслеживания 5-6 целей одновременно, и, предположительно, он может отслеживать до 25 целей за раз. Угол обзора каждого радара составляет 60 градусов. В отчёте был довольно подробный рисунок, дающий представление о структуре стартовых позиций и внешнем виде станции наведения Б-200. Также была дана карта Подмосковья, на которой было указано местоположение зенитных ракетных полков и технических баз.

Размеры ракеты В-300 разведка США оценивала так: от 2,5 до 3 футов (75-90 см) в диаметре и от 25 до 35 футов (7,5-10,5 м) в длину. Масса боевой части оценивалась в 600-700 фунтов (272-318 кг), причём в докладе указывалось, что боевая часть может быть как осколочно-фугасной, так и ядерной. Способ наведения ракеты оценивался как командный, но не исключалось, что на ракете установлена полуактивная головка самонаведения. Максимальная скорость ракеты оценивалась в 2-2,5 Маха (скорости звука) (600-750 м/с).

Боевые характеристики системы американская разведка оценивала так:

- максимальная высота поражения – 60 000 футов (18 000 метров);

- дальность действия – 20 миль (37 км) в 1955 и 25 миль (46 км) в 1957.

- точность наведения – 190 футов (57 метров) при командном наведении и 50 футов (15 метров) в случае применения полуактивной головки самонаведения.

Также в докладе указано, что в 1955-1956 под Москвой разведка обнаружила четыре производства типа заводских (технические базы). Разведка предполагала, что всего их шесть. Эти уникальные и идентичные производства находятся в разной стадии готовности и предназначены для окончательной сборки и снаряжения ракет. В сентябре 1955 на одной из таких баз шпионы насчитали более 450 ракет.

Исходя из общего количества в 57 площадок по 60 пусковых установок на каждой и при боекомплекте в 4 ракеты на каждую пусковую установку разведка оценивала необходимое количество ракет в 14 000. Вероятно, предположение о боекомплекте в 4 ракеты на пусковую установку возникло по аналогии с американским зенитным ракетным комплексом Nike Ajax, в котором на каждой стартовой площадке находилось 4 пусковые установки с ракетами, которые могли стартовать по очереди.

В отчёте 1959 года [5] было уточнено количество полков – 56, но по-прежнему считалось, что технических баз шесть. Дальность действия С-25 оценивалась от 20 до 30 миль в зависимости от типа цели и профиля полёта, в качестве примера указывалось, что дальность поражения высотной цели типа В-52 составляет 20 миль.

С началом запусков спутников-шпионов по проекту Corona появилась возможность уточнить количество и местоположение полков С-25 и технических баз. Разведка США дала полкам С-25 свои номера. Полки внешнего кольца имели индекс "E" и номер от 0 до 36, полки внутреннего кольца - индекс "C" и номера тоже от 0 до 36. Номера были даны с запасом. Нумерация шла по часовой стрелке, на внешнем кольце начиналась с в/ч 86611 ("Взнос", Ковригино) - Moscow SAM site E01-1, на внутреннем кольце - с в/ч 51851 ("Паровой") - Moscow SAM site C02-1, номер "C01" пропущен. "-1" в индексе обозначает SA-1. В середине 1960-х годов в номерах полков появились индексы "-3", например - Moscow SAM site Е35-3. Индекс "-3" обозначает дивизион С-125 (SA-3).

Спутниковые фотографии позволяли легко идентифицировать полки и технические базы С-25, но не позволяли разглядеть мелкие, размером в 1-2 метра, детали, и уж тем более понять их назначение. Даже современное описание полка С-25, сделанное западными историками на основании спутниковых фотографий и отчётов ЦРУ, весьма неточны: [6]

« Два из стартовых комплексов С-25, обозначенных разведкой США как C25-1 и E24-1, были сфотографированы со спутника GAMBIT во время миссии 4028 15 мая 1966 года. Зона покрытия размером 17 х 46 км находилась к юго-западу от Москвы, съёмка проводилась с оптическим разрешением 2-3 метра. В дополнение , 29 мая 1979 спутник KH-9 во время миссии 1215-5 сфотографировал участок размером 127 х 254 км к западу от Москвы с разрешением 10 м, на снимки попали два стартовых комплекса С-25.

Стартовый комплекс C25-1, один из 22 стартовых комплексов, расположенных на внутреннем кольце, мог быть ясно идентифицирован на снимке со спутника GAMBIT по характерным ёлочкообразным очертаниям. Расположенные в густом лесу рядом с шоссе Голицино-Кубинка, стартовые позиции занимают площадь примерно 147 га и ориентированы по азимуту на 245 градусов на центр Москвы. Станция наведения Б-200 находится примерно в 1,5 км к востоку по направлению к Москве, и жилой городок расположен примерно в 2 км на восток от станции наведения.

Стартовые позиции состоят из окружной дороги, центральной дороги, 20 боковых дорог, 10 стартовых сегментов и 60 пусковых установок, и почти идентичны ёлочкообразному комплексу на полигоне Капустин Яр, который был прототипом системы. Все стартовые сегменты сконструированы одинаково и каждый из них состоит из шести пусковых установок, расположенных на двух поперечных проездах, и покрытого землёй бункера управления. На каждой пусковой установке находится подъёмник, который поднимает ракету вместе с полуприцепом в стартовое положение. По аналогии с ёлочкообразным комплексом в Капустином Яре, каждый бункер управления должен быть соединён подземным кабелем с каждой из шести пусковых установок, и ещё один подземный кабель соединяет пять бункеров управления, расположенных с каждой стороны от центральной дороги. Предположительно, самый первый бункер управления должен быть соединён кабелем со станцией наведения, но густой лесной покров не позволяет подтвердить это по спутниковым фотографиям.

Рядом с въездом на стартовые позиции находится большое проверочное здание, в которое могут заезжать грузовики, рядом находится второе здание с прилегающей к нему бетонированной площадкой. Третье здание, находящееся на территории стартовых позиций, выглядит как три цилиндрических цистерны и расположено рядом с V-образным разветвлением центральной дороги, оно может быть связано с заправкой топливом ракет В-300. На севере комплекса находится земляная обваловка, такие изменения были сделаны на многих ёлочкообразных комплексах в начале 1960-х.

Станция наведения соединена со стартовыми позициями бетонированной дорогой. На территории станции наведения находится покрытый землёй бункер примерно 55 метров длиной и 41 метр шириной, на его торце, обращённом в сторону стартовых позиций, сделана бетонированная площадка. Ещё на территории находятся строения меньшего размера к востоку от бункера. Более детальную структуру объекта трудно различить по спутниковым фотографиям, о внешнем виде бункера можно судить по появившемся рассекреченным фотографиям ЦРУ 1956 года, сделанным с земли, на них видно больше деталей, включая вентиляционные шахты. Внутри бункера предположительно находится главный аналоговый вычислитель BESM для управления огнём с 20 консолями наведения. Спереди бункера на бетонированной площадке находятся пять тёмных прямоугольных участков неизвестного назначения, на наземных фотографиях видно, что это углубления в грунте.

Неразличимые на спутниковых снимках, на торце бункера, обращённом в сторону стартовых позиций, находится радар управления огнём Б-200 (Yo-yo) – две антенны, которые позволяют одновременно сопровождать цели и обнаруживать новые в пространстве 54 на 54 градуса, а также передавать сигналы управления на ракеты В-300, стартовавшие на перехват целей.

Далее в 1 км на восток находится жилой городок стартового комплекса, состоящий из двух частей – жилой и технических построек. Жилая часть включает в себя примерно 30 семейных жилых домиков и пять построек барачного типа, в которых могут проживать около 30 офицеров и 450 солдат срочной службы, которые обслуживают стартовый комплекс. Техническая зона включает примерно семь больших зданий административного и технического назначения. Сборка, хранение и обслуживание ракет В-300 производятся на технической базе, расположенной примерно в 6 км к северу от Голицыно. Это одна из семи подобных технических баз, расположенных вокруг Москвы на внутреннем кольце.»

Поэтому наряду с полётами разведывательных спутников продолжались попытки сбора информации об С-25 всеми доступными методами.

«Когда я в 60-е служил в Ковригино, это в/ч 86611, то была у нас шпионская история – ловили машину чуть ли не американского атташе. Там в Ковригино, если помнишь, у Тимоново, у подстанции – развилка, направо дорога на Ольявидово пошла, а налево – к нам в полк. Проезжаешь поворот на Носково, и сразу слева станция, потом спускаешься и на дивизион туда прямо. И вот у поворота на Носково был шлагбаум, и там стоял пост ГАИ и контролировал – какие машины пропускать. Когда станция на излучение работала – шлагбаум закрывали и никого не пропускали. А в полку была создана группа для отлова таких машин, которые проскочили. В Рогачёве я не помню, как это было организовано, а там в этой группе оказался я. И вот какие-то учения проходили, нас тренировали. А тут реальный случай был. Ловил их не я, эту американскую машину, а особист. Ему там по его каналам сообщили – что в сторону полка едет американская машина, из американского посольства. Как они проскочили через пост, каким путём? Потому что там проскочить никак нельзя было. С Талдома через лес не проедешь, только по этим дорогам. Их поймали, не доезжая до шлагбаума метров 200. Но дальше их не пустили. Потом разборки там были, потом учения давай проводить с нами, чтобы уже мы ловили».

Для противодействия американской спутниковой разведке в частях 1-й Армии ПВО особого назначения в начале 1970-х годов были введены сигналы «Омега-1» и «Омега-2». Сигнал «Омега-1» подавался на время пролёта американского спутника фоторазведки, «Омега-2» - спутника радиоразведки. Во время действия сигнала «Омега-1» ограничивалось передвижение личного состава и техники. Во время действия сигнала «Омега-2» соблюдался режим радиомолчания, также были ограничения на работу пунктов проверки ракет в полках – ракеты проверялись только с разрешения оперативного дежурного по корпусу, так как во время проверки включался на излучение радиовзрыватель. Поэтому были проведена реконструкция проверочных боксов ППР -смонтировали защитный экран из латунной сетки по всему объёму боксов, и проверки стало возможно проводить в любое время.

Но неточности и явные ошибки, содержащиеся в отчётах ЦРУ 1950-х годов, продолжают кочевать из публикации в публикацию. Известный американский историк Стивен Залога (Steven J. Zaloga) в 1997 году писал: [3]

«On the side of the bunker facing the launcher area was a pair of B-200 radar antennas, one providing azimuth coverage and one providing elevation coverage. The bunker contained the main BESM analog fire control computer, as well as twenty guidance consoles. Each regimental site was manned by about 30 officers and 450 enlisted men... In addition to the 56 regimental launch sites, six missile assembly areas were constructed to support the S-25 force at Golitsyno, Beliye Stolby, Klimovskiy, Istra, Stepanova and Marfino around the inner ring road.»

Вероятно, авторы вышедшей в 2002 году книги «Зенитные ракетные комплексы» [4] при написании главы про С-25 взяли за основу текст Стивена Залога, но перевод с английского только усугубил:

«На расстоянии примерно 1,5 км в бункере размещался командный пункт, занимающий территорию примерно 20 га. На территории пункта находилась РЛС В-200, включающая азимутальную РЛС и высотомер. В бункере была развернута основная БЭСМ и 20 постов управления. Каждый полк имел в своем составе около 30 офицеров и 450 рядовых… В дополнение к пусковым позициям 56 полков были построены шесть оборонных зон вдоль внутренней кольцевой дороги».

Про загадочный «главный аналоговый вычислитель для управления огнём BESM» (main BESM analog fire control computer) Стивен Залога уточнил: [3]

«The Institute for Precision Mechanics and Computing Technology of the Academy of Sciences was in charge of developing the BESM computer used in the fire control system». (Институт Точной Механики и Вычислительной Техники Академии Наук участвовал в разработке компьютера БЭСМ, который использовался в системе управления огнём).

«The BESM computer was manufactured at the Accounting and Analytic Machinery Plant in Penza» (Компьютер БЭСМ производился на заводе счётных аналитических машин в Пензе).

В институте точной механики и вычислительной техники АН СССР под руководством С.А.Лебедева в 1953 году действительно была разработана и изготовлена в единственном экземпляре цифровая ЭВМ «БЭСМ» (большая электронная счётная машина). А в Пензе на заводе счётных аналитических машин в 1956 году действительно начался серийный выпуск цифровых ЭВМ, только не БЭСМ, а «Урал-1». Но всё это не имеет отношения к зенитной ракетной системе С-25. Каждый из 20 стрельбовых каналов станции наведения Б-200 состоял из счётно-решающего прибора (СРП), систем сопровождения цели и ракеты и блока питания [7]. СРП представлял из себя аналоговый вычислитель и производился на Загорском электромеханическом заводе [8].

Но обрывочные и неточные сведения об С-25 из западных источников продолжают циркулировать в Интернете, вводя в заблуждение всё новых и новых людей. В качестве примера можно привести впечатления туристов-экстремалов, посетивших в 2011 году руины станции наведения Б-200: [9]

«Учитывая характеристики требуемого оборудования и уровень развития электронной техники в начале 50-х можно было ожидать увидеть сооружение достаточно большого размера. Фантастам того времени представлялись электронно-вычислительные машины размером с дом. Господа фантасты 50-х видимо не подозревали, насколько они ошиблись в своих предсказаниях – ЭВМ размером с дом уже существовали. Одной из них была БЭСМ. Сейчас характеристики БЭСМ, используемой для управления огнем в комплексе С25, не впечатляют абсолютно. Компьютер, при помощи которого вы читаете этот текст, по характеристикам своего быстродействия, вполне мог бы управлять всеми 56 стартовыми комплексами, а мой карманный Palm имеет скорость вычислений в несколько раз превышающую скорость работы БЭСМ в 80 000 операций в секунду. Но не будем забывать о том, что эта машина была создана в начале 50-х годов»

2. «National Intelligence Estimate Number 11-5-57» Национальный Разведывательный Доклад № 11-5-57 от 12 марта 1957 года. «Возможности СССР и его вероятные проекты в области управляемых ракет». Рассекречен 16 июля 2011. Перевод Ивана Леонова.http://www.foia.cia.gov/sites/default/files/document_conversions/18/1957-03-12a.pdf

4. Василин Н.Я., Гуринович А.Л. «Зенитные ракетные комплексы». «Попурри», 2002

5. «National Intelligence Estimate Number 11-5-59» Национальный Разведывательный Доклад № 11-5-59 от 3 ноября 1959 года.

6. The application of declassified KH-7 GAMBIT satellite photographs to studies of Cold War material culture: a case study from the former Soviet Union.

7. К.С.Альперович «Годы работы над системой ПВО Москвы – 1950-1955. Записки инженера». Москва, 2003

8. Загорский электромеханический завод ЗЭМЗ ПО «Звезда»

9. «Киловатт – Клуб Внедорожного туризма». База ПВО. http://kwt4x4.ru/tag/baza-pvo

Карта расположения объектов С-25. Рисунок из Национального Разведывательного Доклада № 11-5-59 от 3 ноября 1959 года.

Типичный вид подмосковных боевых позиций С-25. Рисунок из Национального Разведывательного Доклада № 11-5-59 от 3 ноября 1959 года.